Для тех, кто не в теме: AU - это отступление от канона. В данном случае - вненеканонное место действия.
Название: Масленица
Автор: Julia Rheingold, Доминика Юу
Размер: миди, 13793 слова
Пейринг/Персонажи: Курт Гессе, Бруно Хоффмайер, Гвидо Сфорца, ОЖП, ОМП в количестве
Краткое содержание: Курт и Бруно отправляются расследовать загадочное исчезновение коллеги в далеких восточных землях
Предупреждение: AU: Курт проводит расследование за пределами Империи
Холод сковывал тело, пробираясь вверх от ступней к самому сердцу. Оно стучало всё реже и реже, кровь ползла по венам медленно, как умирающая улитка, отчего конечности превратились в безжизненные ледышки, а голова отказывалась соображать. Лишь остатки воли толкали майстера инквизитора вперед. Debes, ergo potes...
Он пытался затопить печь, но после нескольких неудачных попыток сдался. Огонь, вспыхивая маленькой искоркой, гас, отказываясь жевать розжиг, а одеяла, что так щедро выдал инквизитору святой отец (или как их тут называют; о Боже, он даже это забыл), больше напоминали куски льда.
Бросив попытки отогреться, майстер инквизитор, мысленно припомнив все нечестивые выражения на немецком и на латыни, откинул ледяные одеяла и, погрузив ноги в пимы и закутавшись в шубу, спустя несколько минут стоял перед грубо сколоченным домом и колотил в дверь. Вернее, так ему казалось: ослабевшего тела хватало лишь на то, чтобы едва слышно поскрести по темному дереву. К счастью, хозяин услышал и эти попытки и отворил, обеспокоенно воззрившись на ночного гостя.
— За мной придут, — прошептал следователь и из-под ворота шубы плотно перевязанный сверток, — Они придут и продолжат мое дело. Вы должны помочь.
Хозяин дома забрал свёрток и, щурясь от стремительно летящего в лицо снега, спешно закивал.
— Конечно-конечно… Майстер инквизитор, заходите в дом, что ж это вы в самом-то деле...
— Поздно… — следователь непринужденно, почти блаженно улыбнулся. — Отдайте это тем, кто придет после. И мое тело, сохраните его. Вы должны это…
Речь его внезапно оборвалась, словно резко разрубленная пополам верёвка. Последний хрип, и майстер инквизитор, охваченный ледяным объятием холода, рухнул замертво.
— Я вот пытаюсь понять: это честь для нас или же наказание?
Дорогу размыло после недавних дождей, так что лошадей приходилось вести аккуратно, рискуя каждый раз провалиться в скрытый под слоями грязи овраг или наиглупейшим образом просто поскользнуться. Незадачливые путники и так уже потеряли двух лошадей, что вызвало нешуточную задержку и совсем не нравилось майстеру инквизитору.
— Я думаю, это будет уроком для тебя. Перестанешь чувствовать себя всесильным. Хотя я сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет, — мрачно ответил Бруно.
— Уроком? Ты думаешь, что это дело будет чем-то отличаться от других? Не считая того, что нам пришлось забраться…. — Курт недовольно осмотрелся, — неведомо куда.
— И говорить придется… неведомо как, — поддакнул Бруно и кинул косой взгляд в сторону еще одного их спутника, доселе молча следовавшего за ними. Тот мрачно зыркнул в ответ, но ничего не сказал.
Опасность долгой дороги таилась не только в плохой погоде. Хоть и следователей детально проинструктировали о ситуации в восточных землях, но Курт не сомневался, что per usum положение вещей сильно отличалось от описанного. Если в Ульме, как припоминал Гессе, — немецком городе, пусть и без действующего отделения Конгрегации — творились непозволительные в отношении инквизиторской братии беспорядки, то чего стоило ждать от варварских земель?!
То, куда они ехали, — неизвестность, — было хуже всего. И там, кроме шайки разбойников, подстерегающих усталых путников за каждым деревом, никто не ждал. И вся надежда возлагалась на письмо от Конгрегации к местному князю, переведенное на чужеземный язык. В остальном — “Age quod agis, — как напутствовал им Сфорца, — Группа инквизиторов, направленная в Константинополь для переговоров, недавно успешно возвратилась из похода. Вся, кроме одного инквизитора, Келлера. Его спутники сообщили, что на пути в Константинополь Келлер принял решение остановиться в Ивановске-Новодвинском княжестве, дабы помочь местным разрешить дело, как он полагал, о maleficium. Обычно такой вольности члену миротворческого отряда не было бы позволено, но капеллан Шредер разрешил, за что уже получил от меня нагоняй… как бы то ни было, от Келлера нет вестей уже несколько месяцев. Более того, детальных подробностей о дальневосточных землях мы особо не имеем... Задача воистину для Молота Ведьм”.
— Последний штаб Конгрегации на востоке находится в Венгрии, так что дальше и не думайте размахивать своими Знаками. Все равно не поможет, — говорил им мужчина с густой седой гривой, которого представили как «эксперта по восточным землям». — Лучше спрячьте их подальше и говорите только через переводчика.
Едва переводчик был выловлен из библиотечных застенок и выведен на солнечный свет, у майстера инквизитора появилось четкое желание запихнуть его обратно. Это был невысокий худощавый парнишка, и можно было бы принять его за стрига, если бы не крайняя физическая слабость, необычайная даже для книжного червя, и отсутствие способности к вранью (что Курт, конечно же, полагал плюсом).
— Я не понимаю, о чем он говорит, — хмуро пожаловался Курт однажды, наблюдая, как Петер бойко болтает с венгерским пограничником.
— Удивительно, — саркастически хмыкнул Бруно, — но без него мы бы блуждали в местных лесах не одну неделю. И мы еще даже не доехали, — продолжал разглагольствовать Бруно. — Надеюсь, столь долгий путь не скажется на твоей работоспособности...
— Можешь не сомневаться, — Курт поморщился, но больше ничего не сказал.
Город, оказавшийся их конечной целью, был обнесен изгородью из заостренных бревен. У ворот несли охрану крепкие мужики, хмуро глядевшие на прибывших путников, словно волки на приближающуюся добычу. Как Курт уже знал из собственного опыта, со стражниками не помешало бы подружиться, но сейчас, к глубокому раздражению майстера инквизитора, всё зависело от этого щуплого, пускай хоть и умного, книжного червя, который не то что не блистал харизмой, но при одном взгляде на себя вызывал желание немедленно прекратить общение или поддаться порыву тошноты.
— Нам необходимо их дружелюбие, Петер, — предупредил Курт, — так что постарайся изо всех сил не выглядеть… ну, как ты.
Переводчик хмуро зыркнул на Курта, но, словив ответный взгляд инквизитора, печально вздохнул, словно бы и сам сожалел о своей неспособности нравиться людям.
— Несомненно, майстер инквизитор, я и сам бы предпочел с ними не ссориться…
Петер ловко спрыгнул с лошади и подошел к мужикам. Разговор произошел короткий, после чего переводчик так же резво запрыгнул обратно.
— Нас проведут до дома местного князя, — сказал он.
— Я бы сначала поговорил со священником, — нахмурился Гессе. — Наверняка он знает о нашем почившем коллеге больше, нежели местный Bürgermeister...
— Здесь так не принято, майстер инквизитор, — понизив голос, прошептал Петер. — И, как я понял, всех чужаков сначала ведут к князю.
— Значит, и наш коллега сначала был там…. — пробормотал Курт, и все трое путников двинулись за одним из стражников.
Курт ожидал увидеть небольшой особняк, какие он часто видел на родине у знати. Местные и тут смогли его удивить: путников провели в центр городка, по второму кругу обнесенный частоколом, а за высокими воротами стоял ярко раскрашенный деревянный дом. Внешнюю стену украшали широкие окна со ставнями, расписанными причудливыми завитушками и цветами.
— Это что такое?
— Терем, майстер инквизитор, — ответил Петер. — Он состоит из многих комнат и…
— Я не о том, — оборвал его следователь. — В городе почти все дома из дерева, и дом князя тоже. Как часто тут бывают пожары?
— Не могу знать, — пожал плечами переводчик. — Однако, если верить легендам, одна дама сожгла целый город с помощью птиц, к лапам которых привязала тлеющие куски ткани.
— Не удивлюсь, если это окажется правдой, — пробормотал Гессе. В памяти начали было восстанавливаться образы горящего Курценхальма, что вызывало внутреннее оцепенение и stupor, но Курт усилием воли быстро отправил навязчивые видения назад в глубину души и продолжил осматривать окрестности.
— Не думаю, что стоит опасаться поджога, — послышался голос Бруно. — Костер — не особо распространенное здесь средство умерщвления. Местные предпочитают другой вид казни.
Помощник следователя указал на два торчащих из земли кола, когда путники проезжали по главной площади. Колы выглядели гораздо острее и тоньше, чем те, которыми был обнесен город. На ровной поверхности дерева виднелись темно-бордовые пятна, что вызывало в воображении даже привыкшего к пыткам и всевозможным зверствам Курта самые мрачные картины.
— Да, я читал о подобной казни… До такого depravatio у нас в Конгрегации еще не додумались… — задумчиво протянул Курт, задержав взгляд на острых деревянных верхушках, — хотя, может, некоторые допросы шли бы гораздо быстрее…
— Я даже не знаю, что бы предпочел: колы или костер… — пробормотал Бруно.
— Мы на месте! — вклинился в разговор переводчик, явно обрадовавшись возможности прекратить неприятную беседу, от которой он периодически морщил лицо.
Терем возвышался над ними, но при этом не выглядел, как европейские замки или суровые готические соборы, где каждая деталь говорила о простоте и одновременно величии. “Терем” же, как назвал его переводчик, этот Turmhaus, наоборот выглядел просто, хоть и составленный из множества маленьких элементов, орнаментов и ярких росписей. Курт подивился, почему местная знать живет в Landhaus, а не в Kastell, но ему сказали, что здесь так принято. Потому майстер инквизитор, поворчав на неведомые порядки, не спорил и следовал указаниям переводчика, мысленно сокрушаясь, что иногда не сила, а разум помогают в достижении результата...
Лошадей забрали у входа в терем. Едва войдя и стараясь бестактно не оглядываться, конгрегаты обнаружили на главной лестнице красавицу в расшитых золотом и серебром богатых одеждах, взирающую на путников взглядом аристократки, но, тем не менее, не надменно, а величественно.
Отделка лестницы, стен и потолков ничуть не уступала красотой и яркостью хозяйке дома. Курт почувствовал, как от непривычного многообразия цветов и красок медленно занимается головная боль. Майстер инквизитор слабо толкнул Петера локтем, как бы намекая разобраться, почему они все еще здесь, а не у князя.
Переводчик робко сделал шажок вперед и заговорил. Дева слушала переводчика, периодически кивая, а тот едва ли не подпрыгивал от волнения, то и дело указывая рукой на инквизиторов. Наконец Петер выудил из глубин одеяния письмо от Конгрегации и с величайшим почтением протянул деве. Курт было недовольно дернулся, намереваясь вмешаться, но Бруно предусмотрительно удержал его за руку.
В конце концов дева закончила свою речь коротким словом и неожиданно заговорила на грубом и рычащем, но все-таки понятном немецком.
— Я рада приветствовать вас на наших землях, господа инквизиторы. Мое имя Святослава. Я правительница княжества нашего Ивановско-Новодвинского, жена князя Вячеслава, — она на мгновенье замолчала, с немым превосходством рассматривая вытянувшиеся лица конгрегатов. — Кажется, совсем недавно я так же приветствовала вашего друга, любезно согласившегося помочь нам с нашей бедой. Надеюсь, что ваша участь не будет столь же печальной.
— Да, мы как раз хотели об этом поговорить, — сообщил первым вышедший из stupor'а Бруно, говоря нарочито медленно, чтобы княгиня всё правильно поняла.
— Сразу к делу? Даже не отдохнете с дороги? Я прикажу устроить сегодня пир в вашу честь.
— Боюсь, у нас нет на это времени, милостивая сударыня, — вежливо, но холодно ответил Курт. Интуитивный спутник всех его дел — головная боль — его пока не посещала, но майстер инквизитор старался подмечать детали и находить подозрительные закономерности, но пока то ли из-за усталости, то ли из-за взаправдашнего отсутствия оных никаких зацепок в голову не шло.
— Понимаю. Тогда прошу, идите за мной.
Святослава направилась вверх по лестнице к массивной дубовой двери, переводчик поспешил за ней, предпочтя целиком и полностью отдаться под покровительство княгини. Курт и Бруно на мгновение замешкались.
— Что ж, одной проблемой меньше, — пробормотал Курт, намекая на образованность княгини.
— Или больше, — недовольно отозвался Бруно и, поймав недоуменный взгляд, пояснил: — Ты видел, как она на тебя смотрела? Так хоть языковой барьер бы был!
— Кажется тебе все, — злобно зыркнул в ответ Курт, — не с каждой знатной участницей очередного дела у меня имеется vita personalis, как бы ты мог подумать...
Княгиня привела путников в одну из комнат терема, по-видимому, гостевую: внутреннее убранство тут было поскромнее парадного входа, хотя тоже чересчур пестрое, но Курт порадовался, что мелькания перед глазами стало сильно меньше. Княгиня жестом пригласила всех троих устроиться на деревянной скамье. Последовав приглашению и сев, Курт почувствовал, как по телу разливается приятное тепло, а глаза начинают слипаться.
“Не спать!” — скомандовал себе майстер инквизитор. Попытался сосредоточиться на деталях. Вот массивная белая печь, сверху старательно разрисованная теми же причудливыми орнаментами из квадратов и кругов, вот окна с закрытыми ставнями… Вот княгиня: невозмутимое выражение лица, твердый суровый взгляд, белокурые локоны. Маргарет…
Курт поежился, но быстро постарался скрыть свое волнение, тогда как Бруно с готовностью слушать внимательно взирал на княгиню, как и переводчик, смотревший больше с восхищением.
— Мой муж занят сбором податей, поэтому не вернется в ближайшие пару дней. По всем вопросам можете обращаться ко мне, — молвила Святослава, опустившись на скамью напротив гостевой.
— Во-первых, думаю, раз нет нужды в переводчике, мы можем поговорить наедине, — сказал Курт, что прозвучало слишком грубо, поэтому майстер инквизитор поспешил смягчить тон. — Петер, ты пока можешь осмотреть окрестности и поискать местного священника, а мы перемолвимся словом с княгиней Святославой.
— Уверены? — засомневался переводчик, но, словив суровый взгляд майстера инквизитора, поспешил ретироваться, отвесив глубокий поклон княгине и скудные кивки коллегам.
— Итак, — начал Курт деликатно. Бруно, как и всегда, сидел и слушал с серьезными проницательными глазами и старался не вклиниваться в разговор. — вы знаете, где сейчас… наш коллега?
— Умер. Буквально пару дней назад, — вздохнула княгиня.
— Как?
— Замерз.
— Замерз?.. — нахмурился Курт, — как это произошло?
— Как вы знаете, майстер Келлер остался здесь, чтобы расследовать кое-что. А точнее, наши подозрения, что у нас завелась ведьма.
— Ведьма?
— Да, — кивнула княгиня. — У нас люди замерзают. Каждую неделю кто-нибудь умирает. Уже несколько месяцев как. Мы сначала думали: мало ли кто от холода на тот свет отходит... А потом началось… Каждую неделю кто-нибудь. Да и погода разыгралась не на шутку. Холода у нас всегда бывали, но чтобы прямо так! Бывают ночи, что печь растопить невозможно и вода замерзает в кувшинах, а наутро еще один труп находят. Будто бы в метель снежную попавший, да только вот такие метели обычно редки у нас, милостивые судари. А теперь — и дня не пройдет, как нас снегом не заметет. Он, правда, тает весь днем, но наутро новый. На дворе почти весна, вот скоро Масленицу справлять будем. А как Масленицу справлять, когда тут такое? Боится народ...Вот и говорят: maleficorum...
— То есть, — решил уточнить Курт, почувствовав некоторую толику раздражения, хотя вспомнив, как начиналось дело Штефана Мозера, сразу же осадил себя, — вам кажется странным то, что люди замерзают? Не рассматривали ли вы возможность того, что умершие могли неудачно напиться и заснуть на улице, например? Или то могло быть обыкновенное убийство, а труп, допустим, оставили на земле? Ну а погода… знаете ли, все бывает.
Святослава тяжело вздохнула и немного наклонилась вперед, внимательно глядя в глаза инквизитору. Великий и ужасный Молот Ведьм вдруг почувствовал себя не в своей тарелке, но на взгляд ответил так же прямолинейно и уверенно.
— Неудачно напившихся в один и тот же день недели в одном и том же месте? — парировала княгиня. — Одно убийство в неделю несколько месяцев подряд? Однако, у убийцы есть почерк...
— И такое может быть.
— Господин инквизитор…
— Майстер инквизитор, — поправил Курт излишне резко, поймав краем глаза недовольный взгляд Бруно, — простите. Привычка…
— Понимаю, — кивнула княгиня, — так вот, майстер инквизитор. Ваш коллега по нашему наущению осмотрел тела и пришел к выводу, что убиенных насильственным путем — будь то удушение, кинжал или что-нибудь подобное — среди них нет. А я полагаю, вас в вашей академии обучают основам sectio. Или я ошибаюсь?
— Ошибаетесь, но общий курс анатомии нам преподают, —холодно ответил Курт, — но я предполагаю, что моего коллегу могли обманом заставить остаться здесь, а после убили.
— Зачем нам это?
— Не знаю, но, если это так, я это выясню. Ибо ваша версия с maleficium выглядит уж слишком…
Инквизитор осекся.
Это она. Та самая головная боль, которая каждый раз сигнализировала Курту, что что-то не так, тупой иглой вонзилась в голову и теперь навязчиво пульсировала где-то в области лба. Княгиня внимательно посмотрела на инквизитора, словно спрашивая, всё ли в порядке. Курт, встряхнувшись, собрал взгляд и извинительно кашлянул.
— Но, тем не менее, это может быть подозрительным, — исправился Курт, — холодно у вас тут, но столь регулярно от холода не умирают… Вы правы, милсдарыня, приношу извинения. Кстати, где сейчас тело нашего… коллеги?
— Сейчас он в церкви.
Все умолкли. Княгиня задумчиво посмотрела на покрывшееся инеем окно, Бруно перебирал пальцы, Курт сжимал зубы.
Requiescat in pace...
— Вы знаете, о чем говорили ваш муж и… наш друг, который был здесь до нас? — нарушил неловкое молчание Курт, ощутив, как исчезает напряжение.
— Думаю, что ни о чем, — ответила княгиня. Лицо её оставалось таким же невозмутимым, и Курт не мог не отметить, что в этих странных землях незнакомцам совершенно не улыбались. Стражникам положено было быть суровыми, но европейские аристократы почти всегда выглядели так, как будто накануне опохмелились, то есть, веселыми, открытыми и улыбчивыми. Княгиня же создавала впечатление неприступной скалы, отвечала коротко, беспристрастно и по делу. Поэтому Курт даже подумал, что хотел бы, чтобы все окружающие его люди были такими: прямолинейными, деловитыми и не отвлекающимися на лишний юмор. Хоть княгиня была и женщиной у власти (а Курт питал нездоровую неприязнь ко всем знатным особам), но женщиной, очевидно, с мозгами, и, не мог не отметить инквизитор, княгиня казалась более зрелой, чем в своё время Маргарет, поэтому Курт не мог не признать, что испытывает все больше уважения к княгине.
— Князь больше интересуется войной, нежели языками и другими науками, — продолжала Святослава, — а друг ваш изъяснялся на нашем языке весьма скудно, поэтому у них не вышло разговора.
часть 2 ==>
Journal information