Я люблю эпиграфы. Вещь это, в общем-то, бестолковая, как канделябр - иногда бывает полезной, но чаще просто висит для красоты, создавая подходящий настрой и фон. Так уж получилось, что многие мои тексты снабжены эпиграфами, а "Господин мертвец", который неспешно движется в сторону печати, и вовсе имеет их двадцать шесть штук - по одному для каждой своей главы. Эпиграфы к нему прилагались всякие. Шопенгауэр, Гюго, Мураками, Гитлер, Бегбедер, Кинг... Многие классики говорили о мертвецах, многие их фразы показались мне остроумными, забавными - ну или просто подходящими для моих собственных мертвецов - мертвых штурмовиков из германской роты "Веселые Висельники". Так что эпиграфы я расставлял легко, очень уж уместно они ложились в текст.
А потом... Я знал, что в издательском деле много неочевидных вещей, но даже не догадывался, с чем иной раз приходится сталкиваться. Редакция решительно зарубила эпиграфы - все двадцать шесть. Нет, с художественной стороны все было в порядке, они были лаконичны и вполне уместны, но возмутились юристы. У каждой цитаты есть автор, а значит, и правообладатель. Или правоторговец, как их ласково называет Флибуста. Неважно, что автор умер двести лет назад, а его произведение давно включено в фонд всемирной литературы на правах классики, любое цитирование его в другой книге создает опасный казус, потенциально нарушающий авторское право и угрожающий интересам издательства. Да, в наше время маленькая цитата из Герберта, Ремарка или Акунина вполне может привести к юридическому разбирательству. Юридическое кафкафианство восхитительной силы. Так что мне настоятельно рекомендовали эпиграфы чем-нибудь заменить, в противном случае с ними придется расстаться.
* * *
Автор, конечно, всячески выкрутился, но блин, сам факт!
Вот за это боролись адепты святости авторского права? И нафига? И что это дало, и кому на пользу пошло, и что хорошего привнесло в мир, тыкскызыть, копирайта или литературы, или даже самих обладателей права на цитируемый источник?
Зато все по закону, дааааа.
Journal information