Во время работы над книгой, основанной на историческом или мифологическом материале, писатель собирает сопутствующий материал. Тут главное (и чертовски трудное!) дело – прекратить наслаждаться своим знанием, тащиться от собственной информированности и эрудиции. Делать безукоризненную стилизацию, громоздить одно тонкое знание на другое, нюанс на нюанс, заковыристую подробность на уникальную деталь — путь в пропасть.
В текст должно идти не более четверти того, что писатель знает в смысле фактажа, экзотики, характерных слов, терминов и тому подобного.
Если утратить чувство меры, художественный текст представит интерес для узкого круга знатоков, которые оценят превосходное знание материала, но не книгу как художественное произведение. Они простят книге все, что угодно, лишь бы область совместных знаний экспертов и писателя пересекалась в максимальной степени.
Для создания художественного произведения — романа, повести, рассказа, наконец — требуется в реальный фактаж добавить немало фактических ошибок или анахронизмов, если они необходимы в рамках художественного решения; в стилизации надо сохранить необходимую долю современности, в прямой речи героев найти баланс между временем действия и временем, в котором живет читатель. И – о ужас! – частенько нужна отчетливая ирония автора, понимающего, что ему все равно не стать человеком из прошлого, в какие одежки ни рядись, да это и не надо – люди всегда люди, разве что квартирный вопрос, как сказал классик, их портит.
Иначе книга не оживает. Иначе ей место в музее, под стеклом с табличкой «Руками не трогать! Глазами не читать!».
* * * * *
"Четверть". Хы. Обычно и пятой части в книгу не попадает, и чаще всего даже десятой.
А еще вспомнилось - кто-то из френдесс рассказывал, как один ее приятель, знаток всего, что связано с ВОВ, смотрит фильмы о войне: "Танк правильный, стоит правильно, хороший фильм".
Journal information